Судебная практика по признанию долгов фиктивными
Фиктивные долги. Стандарты доказывания. Судебная практика по банкротству.
Тема банкротства организаций и граждан является очень актуальной. Даже в стабильных экономиках банкротства случаются регулярно, что, в общем, вполне нормальное явление, так как далеко не все бизнесы являются всегда удачными. В России же с её падающей экономикой, отсутствием какого-либо развития и реального желания способствовать росту экономики, банкротства случаются все чаще. Это касается как юридических лиц, так и граждан.
В процедурах банкротства довольно часто проявляется истинная сущность многих бизнесменов, которые пытаются в преддверии будущей несостоятельности «спрятать» имущество, создать «фиктивные долги», чтобы контролировать процедуру и получить на липовых кредиторов часть от вырученных от продажи конкурсной массы денежных средств. Уловки и недобросовестность здесь просто неотъемлемые черты.
В процедурах банкротства есть целый ряд вопросов, которые для их решения требуют привлечения квалифицированных юристов. Назовем следующие, на мой взгляд, наиважнейшие направления юридической работы в процедурах банкротства: признание сделок недействительными и защита от признания их таковыми; субординация требований кредиторов, являющихся контролирующими должника лицами; привлечение к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц и защита от таких требований; взыскание убытков с директоров не в рамках субсидиарной ответственности и защита от таких требований; защита от злоупотребления правом, к которой относится и выявление фиктивных долгов. Отмечу, что это только лишь часть наиболее важных в банкротстве тем.
Я намерен постепенно отражать наиболее интересные темы, касающиеся банкротства на своем сайте, конечно же, без претензий на всеохватность.
Итак, что же такое фиктивные долги, и какие судебные акты являются наиболее значимыми по данной теме?
Представим простейшую схему. Гражданин А должен трем банкам по 1 000 000 рублей. Если у него имеется имущество стоимостью 1 200 000 рублей, то каждому из кредиторов при завершении банкротства достанется по 400 000 рублей. Теперь предположим, что гражданин А заключит фиктивный договор займа с гражданином Б, согласно которому А должен Б 3 000 000 рублей. В данном случае банки получат уже по 200 000 рублей, а 600 000 рублей получит Б, с которым А заранее договорился о том, что Б будет фиктивным кредитором. Чем больше будет сумма фиктивного займа, тем большую долю денег, вырученных от продажи конкурсной массы получит Б и тем меньшую сумму получат реальные кредиторы А.
Равным образом, создание фиктивных долгов может создать конкурсного кредитора, который сможет контролировать процедуру банкротства.
Одной из задач реальных кредиторов и конкурсного управляющего, конечно же, при условии его добросовестности, будет являться препятствование включению таких фиктивных долгов в РТК.
Для того, чтобы удачно бороться с попаданием фиктивных долгов должника в РТК необходимо знать правовую базу, которая состоит из ряда разъяснений постановлений Пленумов ВС РФ, а также правовых позиций ВС РФ. Одним из значимых судебных актов по проблеме фиктивных долгов является Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 11.09.2017 N 301-ЭС17-4784 по делу N А38-1381/2016. Перейдем к изучению правовой позиции данного определения.
Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 11.09.2017 N 301-ЭС17-4784 по делу N А38-1381/2016
В Определении говорится следующее об особенности рассмотрения обоснованности требований в банкротстве:
Как правило, для подтверждения обстоятельств, подтверждающих позицию истца или ответчика, достаточно совокупности доказательств (документов), обычной для хозяйственных операций, лежащих в основе спора. Однако в условиях банкротства ответчика и конкуренции его кредиторов интересы должника-банкрота и аффилированного с ним кредитора ("дружественного" кредитора) в судебном споре могут совпадать в ущерб интересам прочих кредиторов. Для создания видимости долга в суд могут быть представлены внешне безупречные доказательства исполнения по существу фиктивной сделки. Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Реальной целью сторон сделки может быть, например, искусственное создание задолженности должника-банкрота для последующего распределения конкурсной массы в пользу "дружественного" кредитора.
Стороны мнимой сделки могут осуществить для вида ее формальное исполнение (пункт 86 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").
Именно в силу возможности манипуляций со стороны должника в процедурах банкротства существует несколько иные критерии относительно стандартов доказывания. Как раз об этом далее в Определении говорится следующее:
Для предотвращения необоснованных требований к должнику и, как следствие, нарушений прав его кредиторов к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника-банкрота, предъявляются повышенные требования (пункт 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве", пункт 13 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016)). Это правило актуально и для требований по текущим обязательствам.
Повышенные требования как раз и заключаются в более строгом стандарте доказывания наличия долга в процедуре банкротства. В Определении ВС РФ продолжает:
Следует учесть, что конкурирующий кредитор не является стороной сделки, в силу чего объективно ограничен в возможности доказывания необоснованности требования другого кредитора. Поэтому предъявление к конкурирующему кредитору высокого стандарта доказывания привело бы к неравенству таких кредиторов. В данном случае достаточно подтвердить существенность сомнений в наличии долга. Напротив, стороны сделки не лишены возможности представить в суд как прямые, так и косвенные доказательства, опровергающие сомнения в реальности ее исполнения. Поэтому при наличии убедительных доводов и доказательств невозможности хранения бремя доказывания обратного возлагается в данном споре на истца и ответчика.
В данном определении ВС РФ сослался на правовую позицию Постановления Президиума ВАС РФ от 13.05.2014 N 1446/14 по делу N А41-36402/2012, в котором указывалось следующее:
Возможность конкурсных кредиторов в деле о банкротстве доказать необоснованность требования другого кредитора, подтвержденного решением третейского суда, обычно объективным образом ограничена, поэтому предъявление к ним высокого стандарта доказывания привело бы к неравенству таких кредиторов. При рассмотрении подобных споров конкурсному кредитору достаточно представить суду доказательства prima facie, подтвердив существенность сомнений в наличии долга. При этом другой стороне, настаивающей на наличии долга, присужденного третейским судом, не должно составлять затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно она должна обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником.
Итак, для кредитора, который полагает, что долг фиктивный, достаточно представить доказательства относительно наличия обоснованных сомнений реальности долга, а бремя опровержения таких обоснованных сомнений лежит на кредиторе, который и должен предоставить ясные и убедительные доказательства существования долга.
Примеры применения вышеназванных правовых позиций в судебной практике.
Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 20.09.2018 N 305-ЭС18-6622 по делу N А40-177314/2016
В условиях банкротства должника и высокой вероятности нехватки его имущества для погашения требований всех кредиторов между последними объективно возникает конкуренция по поводу распределения конкурсной массы, выражающаяся, помимо прочего, в доказывании обоснованности своих требований. Во избежание злоупотреблений в этой части законодательством установлено, что по общему правилу требования кредиторов включаются в реестр требований кредиторов должника только после судебной проверки, в ходе которой в установленном законом процессуальном порядке проверяется их обоснованность, состав и размер (пункт 6 статьи 16, статьи 71, 100 Закона о банкротстве). При этом установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности (пункт 26 постановления N 35).
Это правило реализуется посредством предоставления кредиторам, требования которых включены в реестр требований кредиторов, и иным указанным в законе лицам права на заявление возражений, которые подлежат судебной оценке (пункты 2 - 5 статьи 71, пункты 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве). Кроме того, в силу разъяснений, данных в пункте 26 постановления N 35, суд не освобождается от проверки обоснованности и размера требований кредиторов и в отсутствие разногласий между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения.
Критерии достаточности доказательств (стандарт доказывания), позволяющие признать требования обоснованными, устанавливаются судебной практикой. В делах о банкротстве к кредиторам, заявляющим свои требования, предъявляется, как правило, повышенный стандарт доказывания. В то же время предъявление высокого стандарта доказывания к конкурирующим кредиторам считается недопустимым и влекущим их неравенство ввиду их ограниченной возможности в деле о банкротстве доказать необоснованность требования заявляющегося кредитора.
При рассмотрении подобных споров конкурирующему кредитору достаточно заявить убедительные доводы и (или) представить доказательства, подтверждающие существенность сомнений в наличии долга. При этом заявляющемуся кредитору не должно составлять затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно он должен обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником.
На это неоднократно указывалось как в утвержденных Президиумом Верховного Суда Российской Федерации обзорах судебной практики Верховного Суда Российской Федерации (обзоры N 1(2017), N 3(2017), N 5(2017), N 2(2018) со ссылками на определения N 305-ЭС16-12960, N 305-ЭС16-19572, N 301-ЭС17-4784 и N 305-ЭС17-14948 соответственно), так и в определениях Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации, рассматривавшей подобные судебные споры (определения N 308-ЭС18-2197, N 305-ЭС18-413, N 305-ЭС16-20992(3), N 301-ЭС17-22652(1), N 305-ЭС18-3533, N 305-ЭС18-3009, N 305-ЭС16-10852(4,5,6), N 305-ЭС16-2411, N 309-ЭС17-344 и другие). Аналогичная правовая позиция изложена также в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.05.2014 по делу N А41-36402/2012.
Если требования кредитора включаются в реестр на основании судебного акта, принятого вне рамок дела о банкротстве (пункт 6 статьи 16 Закона о банкротстве), принцип достаточности доказательств и соответствующие стандарты доказывания реализуются через предоставление конкурирующим конкурсным кредиторам и арбитражному управляющему права обжаловать указанный судебный акт в общем установленном процессуальным законодательством порядке (пункт 24 постановления N 35). Однако и в этом случае проверка обоснованности заявленных кредитором требований осуществляется судом более углубленно по сравнению с обычным общеисковым гражданским процессом.
Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 20.12.2018 N Ф03-5657/2018 по делу N А73-13681/2017
В данном деле документы, подтверждающие наличие договорных отношений были изготовлены перед процедурой банкротства со ссылкой на то, что первоначальные документы были утеряны. Стороны являлись зависимыми лицами (брат директора ООО и ООО были сторонами якобы имевшегося договора аренды). Суды приняли во внимание в частности следующие обстоятельства:
При этом судами приняты во внимание отсутствие документов у должника, объяснения кредитора об утрате подлинников договоров обеими сторонами и о повторном их изготовлении и в период с октября 2017 года по февраль 2018 года, отсутствие в заявлении Чернова В.И. ссылки на данные обстоятельства, непринятие кредитором с 2009 года мер, направленных на взыскание возникшего долга, отсутствие каких-либо претензионных требований до возбуждения в отношении должника дела о банкротстве. Кроме того, суды учли наличие родственных связей между Черновым В.И., являющимся сыном Нечаевой М.А., которая до момента признания должника банкротом и введения конкурсного производства, являлась единственным учредителем должника.
Показания свидетелей, допрошенных в ходе судебного разбирательства, обоснованно не приняты судами в качестве допустимого доказательства, поскольку показания свидетелей не подтверждают и не могут подтверждать факт заключения и фактического исполнения договора аренды транспортных средств (статья 68 АПК РФ).
Постановление Арбитражного суда Московского округа от 28.03.2019 N Ф05-1978/2019 по делу N А40-151569/2018
В данном деле речь шла о фиктивном договоре займа при банкротстве гражданина. Суды, которые сочли, что долг фиктивный, исходили из следующего:
Как установлено судами и следует из материалов дела, требование Шитова Алексея Владимировича основано на договорах займа от 23.11.2017 на сумму 5 500 000 руб. и от 30.11.2017 на сумму 5 350 000 руб., по условиям которых, Шитов А.В. передал Овчинникову Э.М. заемные денежные средства, а последний обязался возвратить сумму займов и уплатить проценты.
Определением суда от 23.10.2018 Шитову А.В. предлагалось представить доказательства, подтверждающие финансовую возможность предоставления им в ноябре 2017 года займов в сумме 10 850 000 руб.
Судами установлено, что документы в подтверждение финансовой возможности не представлены, в связи с чем, заявленное требование не подлежит включению в реестр требований кредиторов должника.
Судами установлено, что доказательства, свидетельствующие о наличии у Шитова А.В. финансовой возможности предоставить должнику денежные средства в вышеуказанном размере, в материалы дела не представлены.
Как обоснованно указал суд апелляционной инстанции, справка 2-НДФЛ за 2015 и приходно-кассовые ордеры за 2016 не являются относимыми доказательствами наличия (происхождения) денежных средств, переданных в качестве займа в 2017 году.
Доказательства расходования заемных денежных средств не представлены.
Итак, здесь суды исходили из отсутствия доказательств у займодавца наличия суммы, якобы данной должнику, а также из отсутствия доказательств расходования данной суммы должником. Логика поста. Если гражданин нуждается в большой сумме денег и берет в долг, то эта сумма нужна для несения каких-либо расходов. Если должник не предоставляет доказательств того, куда была истрачена полученная им сумма, то возникают существенные сомнения в получении этих денег, а если добавить еще и отсутствие доказательств наличия данной суммы у займодавца, то эти сомнения должны бы были быть опровергнуты тем, кто просит включить подобный долг в РТК.
Читайте также публикацию Что делать, если в реестр требований кредиторов включен фиктивный долг?