Право справедливости в США. Максимы права справедливости и их значение.
Изначально в англо-американском праве существовали две системы судов: суды, применяющие общее право, и суды справедливости во главе с Лордом Канцлером. Первые в судебной практике применяли законные правовые средства (legal remedies) такие, как, например, взыскание убытков. Но жизнь разнообразна и случались такие ситуации, когда законные средства не позволяли защитить право, но это было бы несправедливо. Постепенно в Англии Лорд Канцлер, через которого заявители обращались к королю для того, чтобы им были предоставлены средства правовой защиты, призывая его произвольную власть для того, чтобы делать добро и отправлять правосудие, развил специальные правила для особых случаев, которые стали называться правом справедливости.
Средства общего права были, на самом деле, весьма скудные. Например, суды общего права не могли расторгнуть договор, предписать реальное исполнение договора, запретить какое-либо поведение. Как правило, суд общего права предоставлял ретроспективные правовые средства, основным из которых было взыскание убытков. Понятно, что для многообразия общественных отношений подобных правовых средств было явно недостаточно. Канцлер стал реагировать гибко на особенности конкретного случая, предоставляя такие средства, как судебные предписание или запрет (injunction) и иные специфические способы защиты прав. Главным в осуществлением Канцлером судебных функций стало сглаживание и смягчение последствий жесткости общего права, когда Канцлер полагал, что такого смягчения требует совесть или естественное право.
В итоге такого развития появилось право справедливости, которое применялось лишь в случаях, когда отсутствовали правовые средства общего права для защиты стороны спора. В настоящее время в США общее право и право справедливости применяется одними и теми же судами.
Чем же отличаются средства права справедливости (equitable remedies) от обычных правовых средств?
Первое отличие заключается в том, что применение средств права справедливости возможно лишь на основании усмотрения судьи. Если, например, в случае причинения истцу убытков он имеет субъективное право, которое он может реализовать через суд, а суд обязан взыскать убытки, когда они причинены, то в случае права справедливости суд не обязан их применять. Суд для применения equitable relief учитывает все обстоятельства в совокупности. Более того, у суда нет никакого предустановленного жесткого нормативного описания, когда он должен применить право справедливости, а лишь общие факторы, при наличии которых он может признать, что в интересах справедливости будет применить соответствующее правовое средство.
Второе отличие состоит в том, что у судьи имеется очень широкая свобода усмотрения при оценке обстоятельств и необходимости вмешательства права справедливости.
Третье, заключается в сформировавшемся наборе ограничений, когда право справедливости нельзя применять.
Для понимания права справедливости важно знать значение его основных принципов, содержащихся в максимах. Максимы права справедливости не являются связывающими суды легальными доктринами. Они эволюционировали в течении длительного времени для того, чтобы помочь судам в применении и взвешивании различных соображений справедливости (Regions Bank v. Wingard Props., Inc.)
Таким образом, максимы права справедливости дают лишь ориентир оценки баланса интересов сторон.
Перечислим некоторые максимы прав справедливости:
Справедливость не позволяет, чтобы против зла не было правового средства.
Тот, кто ищет справедливости, должен действовать справедливо.
Тот, кто обращается к справедливости, должен иметь чистые руки.
Промедление поражает справедливость, а справедливость помогает бдительному.
Равенство – это справедливость.
Справедливость смотрит на намерение, а не на форму.
Справедливость смотрит на то, что сделано, как на то, что должно быть сделано.
Там, где справедливости равны, первая по времени побеждает.
Справедливость следует за правом.
Прокомментируем данные максимы, так как их понимание важно для правильного представления о праве справедливости.
Справедливость не позволяет, чтобы против зла не было правового средства.
В решении Верховного суда Индианы по делу Dodd v. Reese находим следующее объяснение данной максимы:
Юрисдикция суда справедливости не полагается только на те случаи, когда при сходных обстоятельствах была предоставлена защита. Если бы это было так, то не было бы появления и развития права справедливости.
Иначе говоря, там, где имеется зло или несправедливость, право справедливости не ограничено только тем, что создано этим правом в прошлом, а должно предоставить средство защиты, приспосабливаясь к новым обстоятельствам.
Эта мысль выражена в решении Верховного суда Южной Дакоты по делу Behrens v. Milliken следующим образом:
Право справедливости – это система позитивной юриспруденции, основанной на установленных принципах, которые могут быть адаптированы к новым обстоятельствам, когда суд общего права не может предоставить правового средства защиты.
В решении Верховного суда Айовы по делу Becker v. Central States Health and Life говорится следующее:
Наша юрисдикция права справедливости предоставляет нам простор и гибкость, чтобы разработать средства справедливости для сторон. Поэтому, если мы сталкиваемся с ситуацией, которая противоречит принципам права справедливости и может быть исправлена судебным актом, мы можем изобрести для этого правовое средство, хотя ранее такого средства никогда не предоставлялось.
И, наконец, процитируем выдержку из решения Верховного суда Мичигана по делу Spoon-Shacket Co. v. Oakland County:
Истинная функция прецедентов заключается в иллюстрации принципов. Они являются примерами, до какой степени и каким путем эти принципы применялись. Они – ориентиры, по которым суды определяют направление и курс развития принципов. При всем этой направляющей, ограничивающей и сдерживающей эффективности предыдущих решений, Канцлер имел и всегда должен был иметь определенную власть и свободу действия, которых не было у обычных судов, адаптации доктрин, которыми он применял. Он мог распространить эти доктрины на новые отношения и сформировать их для новых обстоятельств, если эти отношения и обстоятельства подходили к принципам справедливости, где суд общего права в аналогичной ситуации не имел возможности защитить права. Фактически нет никаких ограничений в формах и видах специфических правовых средств, которые он мог предоставить и приспособить к новым условиям прав и обязательств, которые постоянно возникают из движения общества.
Тот, кто ищет справедливости, должен действовать справедливо.
Приведем примеры толкования данной максимы.
Эта максима направлена против неосновательного обогащения истца за счет ответчика при применении средств права справедливости или извлечения им иных преимуществ без достаточной компенсации другой стороны. Например, залогодатель не может оспаривать обращения взыскания на предмет залога, ссылаясь на ростовщические проценты займа, не уплатив основной суммы оставшегося долга и законных процентов (Corey v. Hooker, 171 N.C. 229.)
В решении Отделения В Верховного суда Миссисипи по делу E.J. Platte Fisheries v. Wadford разъясняется:
… тот, кто обращается к праву справедливости, не должен предлагать совершить несправедливость, лишив другого материального права, которое, за исключением иска истца, противоположная сторона имеет или должно иметь на основании нашего права.
Тот, кто обращается к справедливости, должен иметь чистые руки.
Это, пожалуй, самая известная максима права справедливости, значение которой очень простое. Она означает, что тот, кто обращается к праву справедливости, должен сам действовать добросовестно, а в противном случае ему защита права справедливости не будет предоставлена.
Корни доктрины чистых рук кроются в исторической концепции суда справедливости, как механизма, положительно исполняющего требования доброй совести. В то время, как справедливость не требует, чтобы истцы вели безупречную жизнь в других вопросах, она требует, чтобы они действовали без мошенничества и обмана относительно существа вопроса ( Precision Instrument Mfg. Co. v. Auto. Maint. Mach. Co., 324 U.S. 806, 814 (1945))
В решении Апелляционного суда Индианы по делу R.H. Marlin, Inc. v. Indiana Dept. of Revenue находим следующее объяснение максимы:
Это значит, что право справедливости отказывается предоставлять помощь тому, кто ищет его активной защиты в какой-либо ситуации, но сам был виновен в незаконном или несправедливом поведении в той ситуации, в отношении которой он просит предоставить правовые средства защиты.
Промедление поражает справедливость, а справедливость помогает бдительному.
В решении Федерального суда США округа Южная Флорида по делу Williams v. International Association of Machinists and Aerospace Workers говорится:
Право справедливости не терпит промедления в осуществлении прав, так как ничто, кроме доброй совести и усердия не оправдывает его действие. Оно не восстанавливает удобного случая и не возобновляет возможности, которые были утеряны благодаря небрежности, невежеству или, даже отсутствию средств. При таких обстоятельствах справедливость остается пассивной, не давая помощи, просящему её, даже если такое лицо могло её получить, если бы он действовал с разумной степенью бдительности.
Максима, что справедливость помогает бдительному, применяется в многих ситуациях. Так, расторжение, отмена или исполнение контракта отвергаются, если заявитель не действовал без промедления.
Иначе говоря, право справедливости может защитить только того, кто действует без промедления и не ждет, т.е. помогает активному и бдительному.
Равенство – это справедливость.
Иллюстрацией данной максимы являются, например, принципы распределения имущества банкрота между кредиторами. Суть этой максимы заключается в том, что те, кто находятся в одной и той же ситуации являются равными.
В деликтном праве этот принцип определяет, сколько должен платить каждый сопричинитель вреда в конечном итоге. По общему правилу, по словам Прозера, каждый из сопричинителей должен в итоге заплатить свою долю. Если, например, сопричинителей 5, то каждый окончательно должен заплатить лишь 1/5. Даже, если кто-то из солидарных должников заплатил всю сумму, тон имеет право потребовать уплаты с каждого из сопричинителей по 1/5 суммы ущерба.
Справедливость смотрит на намерение, а не на форму.
Пресловутые займы участников, предоставляемые корпорациям, могут по форме быть займами, но, по сути, представлять увеличение капитала корпорации. В таких случаях суд справедливости может квалифицировать такой займ, как вклад в уставный капитал, т.е. осуществить справедливую переквалификацию соответствующего правоотношения, исходя из существа этих отношений.
Как говорится в одной из авторитетных работ по праву справедливости:
Справедливость всегда пытается добраться до существа вещей, и установить, поддержать и исполнить права и обязанности, которые происходят из действительных отношений сторон. Она никогда не подвержена влиянию только видимости и внешних форм, предназначенных для сокрытия истинной цели, предмета и последствий сделки. (цитируется по решению Федерального суда США округа Мэн по делу Stewart v. Peoples-Ticonic Nat. Bank).
Справедливость смотрит на то, что сделано, как на то, что должно быть сделано.
Эта максима относится к праву трастов, в частности трастов в силу закона. Иначе говоря, фактическому отношению право справедливости придается правовая форма, исходя из средств права справедливости. Например, при определенных обстоятельствах передача имущества может оказаться неосновательной с точки зрения справедливости, что может повлечь превращение того, кому имущество было передано в бенефициарного владельца в рамках конструктивного траста.
В решении Апелляционного суда Южной Каролины по делу Regions Bank v. Wingard Props., Inc. говорится, что данная максима применяется там, где сторона, требующая предоставления защиты права справедливости, «устанавливает ясное обязательство, основанное на том, что другая сторона совершила акт, который ей не удалось выполнить». Кроме того, в нем находим следующие варианты толкования этого принципа:
Суд справедливости должен тщательно исследовать поведение истца, чтобы установить, что он сделал все, что должно быть сделано, чтобы добиться испрашиваемой правовой защиты.
Иногда эта максима указывает суду на возможность освободить сторону от последствий случайности, ошибки или обмана.
Данная максима не может быть использована для создания права, противоречащего соглашению сторон.
Там, где справедливости равны, первая по времени побеждает.
Эта максима говорит сама за себя. Она означает, что между лицами, имеющими только интерес, защищаемый правом справедливости, если эти интересы равны во всех отношениях, приоритет во времени дает большую справедливость. Этот принцип не является абсолютным, и он имеет место там, где последовательные интересы, защищаемые правом справедливости равны, и справедливость, происходящая только из первенства во времени, как говорят, является наиболее уязвимой из всех, и к ней можно прибегнуть лишь, если нет иных свойств превосходства, «превосходящей справедливости», которая расстраивает порядок времени (Burke v. Hoffman)
Справедливость следует за правом.
Суть этой максимы проста и заключается в том, что суд, предоставляя средство права справедливости, не может игнорировать законы, правила и прецеденты (Davis v. Keel).
Из данного обзора некоторых максим права справедливости можно сделать вывод о великой роли права справедливости в адаптации к различным новым ситуациям, к изменениям. Для такой адаптации применения права к жизни не надо вносить никакие изменения в законы, а возникшая несправедливость будет оперативно устранена, что является существенным плюсом данной системы права.
Адвокат Изосимов С.В.