Обычные и особые убытки ( general damages и special damages).

Об обычных убытках от просрочки исполнения обязательства по передаче недвижимого имущества или товаров длительного пользования.

The article  considers general damages in case of delay in the performance of any obligation providing for the transfer of real estate or durable goods. The author comes to the conclusion that, based on the nature of these civil rights objects, the amount of natural and typical damages in case of violation of such obligations is equal to the rent for renting this property for the period of delay. The author believes that such losses can be calculated in the abstract.

Литература / использованные источники

1. Овсянникова А.О. Абстрактный и конкретный методы исчисления убытков // Вестник гражданского права. 2015. N 5. С. 9 – 61
2. Богданова Е.Е. Актуальные проблемы возмещения убытков в договорных обязательствах. // Гражданское право. 2015. № 3 // ИПС "КонсультантПлюс"
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» //  ИПС "КонсультантПлюс"
4. Апелляционное определение Московского городского суда от 06.02.2018 по делу N 33-5304/2018 //  ИПС "КонсультантПлюс"
5. Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 18.01.2018 по делу N 33-1183/2018 //  ИПС "КонсультантПлюс"
6. Melvin A. Eisenberg, The Principle of Hadley v. Baxendale //  California Law Review, 1992, Vol.80, p. 563-568
7. 2017 Montana Code Annotated. URL: https://law.justia.com/codes /montana/2017/title-27/chapter-1/part-3/section-27-1-311/
8. Beckman v. Jalich Homes, Inc.,190 Conn. 299, 460 A.2d 488, Supreme Court of Connecticut (7 Jun, 1983) URL: https://www.casemine.com /judgement/us/5914c39badd7b049347c7a75
9. Macal v. Stinson, 468 N.W.2d 34, Supreme Court of Iowa. (17 Apr, 1991). URL: //www. casemine.com/judgement/us/591488c7add7b049344f851e
10. N. Petrochem. Co. v. Thorsen & Thorshov, Inc., 297 Minn. 118, Supreme Court of Minnesota. (10 Aug, 1973). URL: https://www.casemine.com/judgement/us/5914c6dbadd7b049347de382

 

В статье рассматривается вопрос о возможности введения в гражданское законодательство общей нормы, определяющей обычные убытки от просрочки исполнения любого договорного обязательства, предусматривающего передачу недвижимого имущества или товаров длительного пользования, как размер арендной платы за такое имущество за период просрочки.

          Анализируя судебную практику взыскания с застройщиков убытков за просрочку исполнения обязательства по договору долевого участия по передаче квартир или мест в паркингах, автор обнаружил, что суды, как правило, отказывают во взыскании расходов на найм аналогичной квартиры или аренду места в паркинге за период просрочки. Так, например, в апелляционном определении   от 18.01.2018 по делу N 33-1183/2018 Санкт-Петербургский городской суд поддержал отказ ссуда первой инстанции в удовлетворении исковых требований о взыскании с застройщика убытков, связанных с наймом жилого помещения, посчитав, что, так как договор найма был заключен до просрочки застройщика, то плата за найм не состоит в причинной связи с просрочкой. Практически аналогичные доводы содержаться в апелляционном определении Московского городского суда от 06.02.2018 по делу N 33-5304/2018, в котором говорится, что правоотношения по найму жилого помещения не направлены на восстановление нарушенного права истца на своевременную передачу квартиры.

Можно приводить и иные примеры, но общая тенденция современной судебной практики такова, что суды не исходят из того, каковы естественные и обычные последствия просрочки передачи квартиры застройщиком по договору долевого участия с учетом определения того блага или ценности, которой лишается дольщик с учетом цели договора. По мнению автора, такое понимание убытков существенно ограничивает возможность поставить потерпевшую сторону в то положение, как если бы договор был бы исполнен без просрочки.

Договор долевого участия в строительстве является всего лишь частным случаем договора, устанавливающего обязательства по передаче недвижимого имущества. Недвижимое имущество может также передаваться в собственность и на основании договора купли-продажи, и мены, и подряда. Последствия просрочки передачи недвижимого имущества по вышеназванным договорам тождественны и они заключаются в том, что сторона лишается права владения и пользования этим имуществом за весь период таковой.

То же самое можно сказать и о товарах длительного пользования. Если продавец, подрядчик и т.д. нарушает срок передачи такого товара, то их контрагент лишается на весь период просрочки права владения и пользования этим товаром. К аналогичным последствиям приводит просрочка доставки товара длительного пользования перевозчиком. Поэтому под договорами, предусматривающими передачу недвижимого имущества или товаров длительного пользования, для целей настоящей статьи будем подразумевать любой договор, целью которого является как передача права собственности, так и доставка товара перевозчиком. Недвижимое имущество и товары длительного пользования далее для краткости изложения условно назовем капитальными благами.

Автор полагает, что современная судебная практика не учитывает специфики отношений по передаче капитальных благ при рассмотрении исков о взыскании убытков за просрочку исполнения обязательства по их передаче. Анализ проблемы и её возможного решения предлагается начать с краткого экскурса в теорию убытков за нарушение договора в общем праве Англии и США, которая имеет длительную историю и достаточную проработку.

В деликтном и договорном праве США существует деление убытков на обычные (general damages) и особые (special damages). В чем заключается разница между этими видами убытков?

 Для понимания этой разницы следует обратиться к одному из самых значимых в общем праве судебных решений относительно ответственности за нарушение договора. Речь идет о вынесенном в 1854 году решении суда казначейства Великобритании по делу Hadley v. Baxendale.

​​​​​​​

Истцы по данному делу владели мельницей и после поломки коленчатого вала работа мельницы остановилась. Истцы заключили с ответчиком договор перевозки, в рамках которого последний обязался доставить коленчатый вал в инженерную компанию к оговоренной дате. Истцы не информировали ответчика, что весь период отсутствия коленчатого вала мельница не будет работать. Ответчик нарушил сроки доставки, и истцы предъявили иск о взыскании с ответчика убытков в виде упущенной выгоды за весь период простоя мельницы.

Суд, рассматривая исковые требования владельцев мельницы и отказывая в удовлетворении исковых требований, сформулировал два критерия для взыскания убытков, причиненных нарушением договора, ставшие в будущем  принципами договорной ответственности, в том числе и в США.

          Первое правило или критерий убытков заключается в том, что сторона договора должна покрыть только те убытки, которые справедливо и разумно рассматривать, как возникающие естественно, т.е. согласно обычному ходу вещей, от нарушения контракта. Это правило, например в  § 27-1-311 (2017) Кодекса Монтаны, сформулировано следующим образом: «Размер убытков, следующих из нарушения контрактного обязательства, если иное не предусмотрено настоящим кодексом, определяется, как сумма, компенсирующая потерпевшей стороне весь ущерб, являющийся непосредственным следствием нарушения или в обычном ходе событий, вероятно, может быть его результатом. Убытки, природа и происхождение которых, не могут с определенностью быть установленными, не подлежат взысканию».

 Убытки, определяемые на основании вышеназванного первого  правила, в США называют обычными (general damages). Иначе говоря, обычные убытки – это типичные последствия нарушения договорного обязательства, которые возникают всегда. Некоторые переводят general damages, как общие убытки, но их суть заключается в их обычности или  типичности для нарушения договора, а поэтому, на взгляд автора, более правильным будет перевод этого термина, как обычные убытки. Так, например, обычными убытками заказчика при передаче ему подрядчиком по договору строительного подряда построенного объекта с дефектами, будет стоимость ремонта или разница между контрактной ценой объекта и его ценой с учетом дефектов, когда стоимость ремонта оказывается чрезмерной и он экономически нецелесообразен. Обычными убытками в случае неисполнения договора купли-продажи недвижимого имущества является разница между его контрактной ценой и рыночной ценой на момент нарушения договора.

 В отечественном гражданском праве также для некоторых категорий обязательств существуют правила определения обычных убытков, хотя подобная классификация у нас и отсутствует. Так, в ст. 524 ГК РФ содержится норма об убытках при расторжении договора поставки, а в ст. 393.1 ГК РФ общая норма, позволяющая рассчитать убытки при прекращении договора. Вышеназванные нормы содержат правила, позволяющие определить убытки даже при отсутствии подтверждения каких-либо расходов или намерения заключить заменяющую сделку, т.е. они исчисляются как раз по принципу обычных убытков в общем праве и их наличие предполагается при любом прекращении договора. В отечественной юридической литературе их принято называть абстрактными убытками.

Второе правило или критерий убытков, сформулированное в деле Hadley v. Baxendale, ограничивает размер убытков только теми потерями, которые разумно могли предполагаться сторонами, когда они заключали договор, как вероятный результат его нарушения. Иначе говоря, предполагается, что стороны принимают на себя лишь риски, которые они могли разумно предвидеть. К ним не относятся какие-либо необычные риски, которые существуют, но их наступление трудно предвидимо. Такие риски могут возлагаться на сторону, если в контракте прямо выражено согласие стороны на принятие такого риска. Суд в этом деле исходил из того, что лицо не может нести риск значительных убытков, когда оно не было предупреждено об особых обстоятельствах. Ответчик не знал, что истцы не имели возможности заменить коленчатый вал на период ремонта. Оплата за перевозку была незначительна, а испрашиваемые убытки за упущенную выгоду существенно превышали стоимость доставки вала. Если бы ответчик был предупрежден о последствиях, то он, скорее всего, мог или увеличить цену доставки, или, зная о последствиях просрочки, чтобы в случае невозможности произвести доставку перепоручить её другому, или проявил бы большую бдительность при исполнении обязательства.

Таким образом, в данном деле истцы могли бы взыскать лишь обычные убытки, размер которых равен стоимости аренды коленчатого вала за весь период просрочки. Во взыскании непредвидимых убытков суд отказал, так как ответчику не было сообщено контрагентом об особых обстоятельствах данного дела. Эта вторая разновидность убытков, которые не являются обычными последствиями нарушения договора, называется особыми убытками (special damages).

Отметим, что постепенно понимание вышеназванного разделения убытков приходит и в отечественную судебную практику. Речь идет о п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», в котором говорится следующее: «При установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками необходимо учитывать, в частности, то, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести подобное нарушение. Если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается». Нетрудно увидеть практическое сходство между первым видом убытков по делу Hadley v. Baxendale и обычными убытками в вышеназванном разъяснении.

Каковы же обычные убытки в случае просрочки передачи контрагенту капитальных благ? Можно ли здесь, учитывая специфику правоотношений, понять, каковы обычные последствия такого нарушения обязательства? Возможно ли создать общее правило для исчисления убытков от подобной просрочки?

По убеждению автора статьи, по аналогии с правилами ст. 393.1 ГК РФ вполне допустимо принять  общую норму о правилах определения обычных убытков от несвоевременной передачи капитальных благ, при просрочке исполнения любого обязательства, предусматривающего такую передачу. Наличие такой общей нормы вносило бы ясность в отношения контрагентов, а также определенность и предсказуемость в судебную практику.

Основной ценностью капитальных благ является их длительная эксплуатация, позволяющая долгое время извлекать из них пользу. Так, например, если организация купила станок для производственного процесса, то она при его помощи выпускает продукцию для получения прибыли. Какие убытки могут быть причинены лицу, которому станок не был своевременно передан. Предположим, что просрочка передачи станка, независимо от того, по какому договору он должен быть передан, составила 6 месяцев. Допустим, что стоимость ежемесячной аренды такого станка равна 30 000 рублей, а лицо, которому станок должен был быть передан, надеялось с его помощью получить чистую прибыль 40 000 рублей в месяц.

Если такое лицо предъявит иск о взыскании 240 000 рублей упущенной выгоды за период просрочки передачи станка, то с точки зрения разделения убытков на обычные и особые, ему надо доказывать наличие специальных обстоятельств, свидетельствующих о том, что он получил бы прибыль в данном размере. В то же время существует и объективная стоимость права пользования и владения станком, которая равна размеру рыночной ставки арендной платы за аренду аналогичного имущества. Естественным или обычным последствием просрочки передачи такого имущества является лишение потерпевшей стороны права владения и пользования им, которое имеет объективную стоимость вне зависимости от того арендовала ли потерпевшая сторона станок в период просрочки или нет.

В данном случае также интересен подход общего права к определению обычных убытков от просрочки доставки капитальных благ по договору перевозки. Так, в деле Hector Martinez & Co. v. S. Pac. Transp. Co., истец, которому перевозчик доставил несвоевременно и с повреждениями скребковый экскаватор, просил среди прочего взыскать с последнего убытки, представляющие стоимость аренды такого экскаватора. Апелляционный суд США пятого округа исходил из того, что убытки от нарушения договора здесь вполне предвидимы и естественны. В частности в этом решении говорится: «Капитальные товары, такие как машины имеют цену пользования, которая может равняться стоимости аренды или размеру законных процентов на цену товаров… Вполне возможно предвидеть, что лишение возможности использования машины благодаря просрочке её доставки приводит к потере её рентной или процентной стоимости за период просрочки». Далее, в связи с утверждениями ответчика о том, что единственными убытками здесь может являться разница между контрактной и рыночной ценой, в решении указывалось следующее: «Общее право использует множество методов для исчисления убытков за несвоевременную доставку товаров. Один из них заключается в критерии рыночной цены, который измеряет убытки, как уменьшение цены товара за период с момента, когда он должен быть доставлен, до дня фактической доставки. Данный критерий является всего лишь методом и не применяется в случаях, когда иное правило может оказаться лучшим для вычисления действительных убытков».

Действительно, если предположить, что капитальное благо приобретается не в целях его дальнейшей перепродажи, а для личного пользования или участия в производственном цикле, то для получателя важна именно ценность права владения и пользования им, т.е. стоимость его аренды. Как минимум получатель такого товара всегда мог бы получать арендную плату за него, сдав его в аренду. Такие убытки, исходя из специфики капитальных благ, являются естественными и вполне предвидимыми последствиями несвоевременной их передачи.

Подчеркнем, что речь идет лишь об обычных убытках и если сторона хочет доказать особые убытки или убытки специфические для конкретного случая, превышающие размер обычных убытков, то она должна иметь право взыскания убытков в большем размере, если докажет все необходимые для этого обстоятельства. Тем не менее убытки в виде стоимости аренды аналогичных капитальных благ являются обычными, предвидимыми при заключении договора и естественными последствиями его нарушения, а цена права владения и пользования за период просрочки равна им, что говорит о том, что такие убытки есть всегда.

Отметим, что указанное правило могло бы применяться и при просрочке возврата арендованного имущества при прекращении договора  аренды. Вопрос о том, является ли взыскание арендной платы за период просрочки возврата имущества, основанным на неосновательном обогащении арендатора или убытками арендодателя, является дискуссионным. Но в любом случае из предлагаемого правила исчисления убытков следует, что если размер арендной платы был меньше рыночной стоимости права аренды на момент возникновения обязательства по возврату имущества, арендодатель мог бы взыскать с арендатора вместо арендной платы, установленной договором аренды, убытки за период просрочки в размере равном рыночной арендной плате.

Чем обусловлен абстрактный метод исчисления убытков в ст. 393.1 ГК РФ?

Целью заключения договора является получение его сторонами встречного удовлетворения, которое каждый из контрагентов рассматривает, как более ценное, чем свое предоставление.  Надежда на получение большей ценности и заставляет лицо заключить договор, возможно понести расходы на подготовку исполнения договора и предоставить свое исполнение. Если договор прекращается, то сторона должна быть поставлена в такое положение, как если бы договор был исполнен. Именно убытки, связанные с надеждой на исполнение, которые в общем праве называют expectancy damages, и устанавливаются в ч.2 ст. 393.1 ГК РФ. Контрагент должен получить товар, за который он заплатил X рублей и на момент прекращения договора он стоит Y рублей. В результате он лишается ценности стоимостью не Х рублей, а Y рублей, которая была бы у него, если договор был бы исполнен. Соответственно убытки в виде положительного договорного интереса или  expectancy interest damages составляют разницу Y-Х.

Исходя из изложенного следует согласиться с выводом Е.Е. Богдановой о том, что «внесенные изменения в ст. 393 ГК РФ подчеркивают, что цель возмещения убытков заключается не только в восстановлении нарушенного права, как это было по ранее действовавшему законодательству, но и в признании за кредитором права на получение тех выгод и преимуществ, которые причитались ему по заключенному соглашению». Отметим, что, например, в США по общему правилу размер убытков за нарушение договора должен быть такой, чтобы насколько это возможно при помощи денег, поставить сторону в такое же положение, как если бы контракт был исполнен.

Аналогичный метод можно применить и при просрочке передачи капитального бага. Контрагент в случае его своевременной передачи получает возможность владеть капитальным благом и извлекать из него долговременную пользу, т.е. в этом состоит его надежда на исполнение договора. При просрочке его интерес в исполнении договора нарушается и его имущественное положение отличается от того, какое оно бы было в случае надлежащего исполнения договора, на стоимость права владения и пользования капитальным благом за период просрочки

Автор полагает, что нет никаких политико-правовых соображений, препятствующих включению в ГК РФ общей нормы, позволяющей взыскивать абстрактно исчисляемые убытки при просрочке любого обязательства, предусматривающего передачу недвижимого имущества или товаров длительного пользования. В подобных случаях убытки в размере арендной платы за аренду аналогичного имущества в течении всего периода просрочки должны предполагаться, как последствие нарушения обязательства вне зависимости от того несло лицо расходы на аренду аналогичного имущества или нет.