Перевес доказательств (баланс вероятностей)

"Перевес доказательств" и "баланс вероятностей".

 

             Продолжим тему стандартов доказывания, начатую ранее.

          Рассмотрим следующий пример. Молодой человек А, жизнь которого застрахована в пользу выгодоприобретателя Б, являющегося его отцом, отправляется на байдарке в полное рисков путешествие вниз по речке со стремительным течением. А берет с собой необходимое снаряжение. А больше не возвращается домой, но то, что он плыл на байдарке вниз по реке, очевидцы подтверждают. Поиски А не дают результата, но в одном месте ниже по течению от того пункта, где его видели последний раз, находят его весло, а в другом – часть его байдарки. Река, по которой сплавлялся А известна очень опасными водоворотами и порогами. Кроме того, известно, что А не страдал никакими заболеваниями и был здоров. По условиям договора страхования выплаты Б производятся только, когда смерть А наступает от несчастного случая.

       Поставим вопрос, может ли Б требовать от страховой организации в данной ситуации выплаты страховой суммы?

          С одной стороны труп А не найден. Даже, если он и умер, то, возможно, его смерть наступила в результате болезни. С другой стороны, наиболее вероятное объяснение того, что А не вернулся, и в разных местах опасной для сплава речки найдены остатки его байдарки и весло, заключается в разумном предположении, что с ним произошел несчастный случай, закончившийся его смертью.

          Если требовать от Б, чтобы он представил бесспорные доказательства гибели А в результате несчастного случая, то он не может рассчитывать на получение страховой суммы. Что произошло на самом деле, никто установить не может. В то же время вероятнее всего А погиб, сплавляясь вниз по опасной реке.

    Б и страховая организация являются равными участниками гражданских правоотношений. Если требовать от Б представления ясных, убедительных и бесспорных доказательств факта смерти А от несчастного случая, то, очевидно, что решение будет в пользу ответчика. Несмотря на то, что вероятность доказываемого Б факта выше, чем противоположного, он при таком стандарте доказывания проиграет. Между тем, при данном подходе, требующем доказывания обстоятельств с высокой степенью достоверности, аллокация ошибок установления обстоятельств будет всегда в пользу ответчиков. В случае отказа Б в удовлетворении исковых требований вероятность того, что решение будет противоречить действительно происшедшим событиям, то есть, что оно является судебной ошибкой, будет более высокая, чем вероятность того, что А жив или, что он умер от болезни, то есть вероятность того, что решение является верным. Иначе говоря, равной стороне спора, ответчику, будет отдаваться преимущество, так как при меньшей вероятности отсутствия страхового случая, он, тем не менее, выиграет спор.

Какими мотивами можно обосновать распределение риска судебных ошибок в пользу одной из равных сторон гражданского спора? Ответ очевиден. Никакого разумного основания или довода в защиту возложения на истца более высокого стандарта доказывания, чем на ответчика, привести невозможно. Если требовать от суда установления так называемой объективной истины, что на самом деле является всего лишь требованием доказывания существования определенных фактов с высокой степенью вероятности близкой к тому, что в судопроизводстве США называют «вне разумных сомнений», то ответчики всегда будут находится в более преимущественном  положении, чем истцы, что приведет к неравенству сторон и увеличению количества судебных ошибок в пользу ответчиков.

Гражданское судопроизводство США исходит из того, что в споре равных сторон нет никаких оснований отдавать преимущество в части степени достоверности доказывания обстоятельств одной из них. В то же время последствия судебной ошибки в пользу истцов в гражданском процессе не более отрицательные, чем от ошибок в пользу ответчиков. Ставкой в гражданском судопроизводстве, как правило, являются имущественные права. Результатом судебной ошибки, как для истца, так и для ответчика будут определенные имущественные потери, но не личные лишения, не несмываемое пятно позора на всю жизнь. В этом заключается существенное отличие гражданского процесса от уголовного, так как в последнем ошибка в пользу обвинения может привести к лишению свободы или даже жизни, а также к негативным последствиям для репутации невинно осужденного. Отрицательные последствия для обвиняемого от ошибочного осуждения явно отличаются от последствий ошибочного решения по гражданскому делу. Именно поэтому, о чем будет более подробно говориться ниже, для уголовного судопроизводства предусмотрен самый жесткий стандарт доказывания. 

Если вернутся к описанному случаю с выплатой страховой суммы, то в деле  Sargent v. Massachusetts Accident Co[1], краткое описание, обстоятельств которого, было приведено выше в качестве примера,  решение было вынесено в пользу истца. Суд в данном случае счел, что доказательства не свидетельствуют о наличии двух равновероятных взаимоисключающих предположений. Суд указал, что от истца не требуется доказать вне всякого сомнения или вне разумного сомнения, что застрахованный погиб от несчастного случая. Достаточно доказать лишь путем перевеса доказательств. Вес или весомость доказательств заключаются в их силе убедить суд, устанавливающий факты, в действительности доказываемых обстоятельств. После того, как дана оценка весомости доказательств, предположение считается доказанным с перевесом доказательств, если оно на основе выводов, следующих из доказательств, порождает убеждение в уме или умах судей в большей вероятности или правдоподобности его истинности, несмотря на наличие сомнений.

Следует понимать, что когда говорят о вероятности прошлого события, то, безусловно, невозможно дать четкие количественные значения. Если в идеальном случае подбрасывания монет можно установить вероятность того, на какую сторону она упадет, то в обыденной жизни такие ситуации встречаются очень редко, так как установление обстоятельств зависит от исследования множества факторов. Судья факта в большинстве случаев не имеет никаких количественных данных о том, насколько вероятно существование того или иного, имеющего значение для дела обстоятельства. Оценке подлежит общая картина или история, представленная каждой стороной.

В решениях судов США и юридической литературе часто можно встретить количественное описание исследуемого стандарта доказывания. Так, в деле United States v. Fatico[2] приводится обзор мнений 10 судей  Окружного Суда Соединенных Штатов Восточного округа Нью-Йорка относительно количественной оценки ими каждого из стандартов доказывания. Семеро из судей считали, что «перевес доказательств» требует степени вероятности просто более 50%, двое — более 51% и один — более 50.1%. Относительно двух других стандартов доказывания разброс мнений судей оказался более значительным: степень вероятности «ясных и убедительных доказательств» варьируется от 60 до 75%, а доказательств «вне разумных сомнений» — от 76 до 95%.

Между тем, очевидно, что по большинству дел никто не в состоянии установить какое-либо количественное значение вероятности, с которой  сторона доказала те или иные обстоятельства. Данные количественные значения можно расценить, как попытку просто дать ориентир судьям факта относительно каждого из стандартов доказывания при помощи численных значений.

Вернемся к случаю с иском выгодоприобретателя к страховой компании. Как поступил бы в описанной ситуации российский судья. У него нет никаких установленных законодательством критериев относительно стандартов доказывания. Если исходить из того, что надо представить бесспорные доказательства смерти молодого человека от несчастного случая, то таковых в деле нет. Какими критериями руководствоваться судье? Внутренним убеждением? Но внутреннее убеждение совершенно субъективный критерий, который не позволит и истцу спрогнозировать последствия предъявления иска, так как он не знает, каким оценкам достоверности будет следовать конкретный судья. Более того, разные судьи, не имея стандарта доказывания, могут в данном случае вынести противоположные решения. Если же будет существовать стандарт доказывания по данной категории дел, то истец будет в состоянии приблизительно оценить перспективы обращения в суд с точки зрения доказанности обстоятельств, на которые он ссылается. Определенность стандартов доказывания будет способствовать достижению мирового соглашения.

Существующий в гражданском судопроизводстве США стандарт доказывания имеет также большое значение для реализации такой функции деликтного права (tort law), как превенция деликтов, так как стандарт доказывания «перевес доказательств»  позволяет с большей вероятностью для истцов доказать все необходимые элементы деликта и выиграть спор, что среди прочего делает американский форум очень привлекательным для различных иностранных истцов, потерпевших от деликтов и имеющих альтернативную возможность предъявить иск в суды США. Подобный стандарт доказывания оказывает больший сдерживающий эффект на потенциальных причинителей вреда, потому что шансы успеха истцов в данном случае гораздо выше, чем при более жестком стандарте доказывания.

Несмотря на кажущуюся простоту данного стандарта опросы присяжных показали, что понятие перевес доказательств является для большинства сложным для понимания. На вопрос какое из положений права является наиболее трудным 232 присяжных из 843 опрошенных в 1937 году ответили, что таковым является перевес доказательств, 136 — разумное сомнение, 110 — неосторожность, 203 — непосредственная причина[3].

Говоря о данном стандарте доказывания, нельзя обойти вниманием и проблему, которая возникает при чисто количественном вероятностном подходе. Суть проблемы следующая. Потерпевший от деликта не может представить точные доказательства того, что ему вред был причинен конкретным ответчиком, но ссылается на статистические данные о том, что деятельностью, которой причинен вред занимаются две компании А и Б. Доля компании А в соответствующем виде деятельности составляет, например, 70%, а компании Б — 30%. Достаточно ли статистических сведений для того, чтобы при отсутствии идентификации причинителя вреда, прийти к выводу о том, что с перевесом доказательств установлено, что причинителем вреда является компания А?

Иногда эту проблему называют «проблемой голубого автобуса». В городе есть две автобусные компании А и Б. В А автобусы голубого цвета, а в Б — желтого. Жертва дорожно-транспортного происшествия утверждает, что её сбил автобус, но она не может сказать, какого цвета он был. Доля голубых автобусов, принадлежащих компании А в данном городе, составляет величину более 51%, например 70%, а доля желтых автобусов — 30%.

Если исходить из чисто количественного подхода, то вероятность того, что потерпевшую сбил голубой автобус составляет 70%. Выполнит ли истец в таком случае бремя представления доказательств, если кроме статистических данных не представит иных доказательств идентификации причинителя вреда? Сможет ли он преодолеть ходатайство компании А (survive motion for summary judgement) о вынесении решения на основании закона без передачи дела для рассмотрения присяжными?

Подавляющее большинство судов исходят из того, что одних лишь статистических доказательств, которые существуют независимо от рассматриваемого конкретного дела, недостаточно для передачи дела для процедуры исследования доказательств присяжными, так как доказательства таковы, что нет никакого законного основания для судьи или присяжных вынести решение в пользу истца.

Одним из известных дел, в котором истец основывался лишь на вероятности того, что автобус, вынудивший его автомобиль свернуть вправо и столкнуться с припаркованным автомобилем, принадлежит ответчику, так как событие произошло примерно тогда, когда по расписанию автобус, принадлежавший ответчику должен был находиться в районе дорожно-транспортного происшествия, было дело Smith v. Rapid Transit, Inc[4].  Истец также ссылался на то, что автобусные маршруты по улице, где произошел инцидент, обслуживались только компанией-ответчиком.

Суд в данном случае, вынося решение в пользу ответчика, счел, что нет оснований передавать дело для рассмотрения присяжными, так как принадлежность автобуса ответчику является лишь предположением. По мнению суда, только лишь математической вероятности без наличия доказательств, применимых к конкретному случаю, недостаточно для идентификации причинителя вреда. При этом суд указал, что по другим делам, в которых стоял вопрос об идентификации владельца транспортного средства, выводы о  его принадлежности ответчику основывались на более весомых доказательствах, чем в данном деле.

Обсуждая «проблему голубого автобуса» в деле Hovard v.  WalMart Stores Inc[5].,  Апелляционный суд Соединенных Штатов  седьмого судебного округа отметил, что если есть в наличии лишь статистические доказательства и ничего другого, то присяжным не должно быть позволено вынести вердикт в пользу истца. Если же, как например, в деле Kaminsky v. Hertz Corp.[6], кроме статистических данных о том, что 90% грузовиков с логотипом Hertz принадлежат ответчику, было еще и нестатистическое доказательство,  то этого достаточно для того, чтобы присяжные могли установить факты.

При позволении истцу представлять только статистические данные, у него не будет никакого стимула представлять доказательства, имеющие отношение к конкретному случаю. Более того, истцу может оказаться невыгодно, чтобы иск был предъявлен к действительному причинителю вреда, например, когда право штата предусматривает ответственность лишь за неосторожное причинение вреда, но истец знает, что неосторожности ответчика ему не доказать. В случае же предъявления иска на основе статистических данных ответчику будет практически невозможно представлять доказательства отсутствия неосторожности, так как автобус данного ответчика не участвовал в дорожно-транспортном происшествии.

Несмотря на изложенный подход, существует решение, которое признало, что для передачи дела для рассмотрения присяжными может быть достаточно статистических данных. Речь идет о деле Kramer v. Weedhopper of Utah Inc[7]., в котором одним из главных вопросов было определение того, кто произвел болты с дефектом, приведшим к крушению сверхлегкого самолета. Суд первой инстанции отказал в иске в отношении ответчика без передачи дела для рассмотрения присяжными, так как истец представил лишь доказательство того, что 90% болтов поставлял ответчик, а 10% – другая организация, то есть имелись лишь статистические данные.

Апелляционный же суд Иллинойса, отменяя акт суда первой инстанции, решил, что таких данных достаточно, чтобы признать их косвенными доказательствами, так как из них следует с учетом стандарта перевеса доказательств, что наиболее вероятным причинителем вреда является ответчик. В то же время суд подчеркнул, что недостатки доказательств, представленных истцом, касаются лишь их весомости и вопрос должен быть передан для рассмотрения присяжными.

Нетрудно увидеть, что в данном случае представлена «проблема голубого автобуса» в чистом виде, но с тем условием, что доля голубых автобусов в городе 90%.

Судья Стэмос, участвующий в апелляционном рассмотрении дела, не согласился с мнением большинства. В своем особом мнении он в частности написал, что ответственность основывается не на балансе вероятностей, а на установлении фактов. Также он отметил, что одна теоретическая вероятность не может служить основанием для разумного вывода об идентификации причинителя вреда. Обосновывая свое мнение, судья Стэмос сослался на ряд решений,  по делам рассмотренным судами других штатов, в которых без представления доказательств, идентифицирующих причинителя вреда, они выносились в пользу ответчика без передачи для рассмотрения присяжными, так как, по мнению судов, решения не могут основываться на предположениях.

В вышеизложенном деле не стоял вопрос об удовлетворении иска, а речь шла лишь о передаче дела присяжным, что не говорит о том, что присяжные решат его в пользу истца. Поэтому  не совсем обоснованны выводы некоторых ученых о том, что с точки зрения англо-американского стандарта доказывания на основе одних лишь статистических доказательств, при отсутствии идентификации ответчика, ответственность в ситуации голубого автобуса будет всегда ложится на лицо, имеющее больший парк автомобилей[8]. Эта точка зрения не только не имеет никакого подтверждения в судебной практике США, но и опровергается вышеизложенными делами. Более того, никто в США не подходит столь упрощенно к стандарту перевеса доказательств и не исходит из возможности применения только чисто статистических доказательств.

Ссылка о том, что данный подход подтверждается делом Sindell v. Abbott Laboratories[9], в рамках которого обязательство по возмещению вреда здоровью была распределена между производителями препарата пропорционально их доли на рынке продукта, не может быть признана допустимой, так как по искам к фармацевтическим компаниям, производившим препарат diethylstilbesterol, после приема которого, дети матерей употреблявших его имели серьезные проблемы со здоровьем, суды используют совершенно другие принципы отличные от стандарта доказывания и решения «проблемы голубого автобуса». Единого подхода к разрешению дел, связанных с употреблением матерями истцов этого препарата, в США не существует[10]. Решения судов различных штатов по делам данной категории могут быть диаметрально противоположными, и они базируются на разных теориях, которые относятся скорее к деликтному праву (tort law), чем к доказательственному. Более того, в большинстве штатов теория ответственности, на которой основывалось решение Sindell v. Abbott Laboratories не принимается, а в некоторых считается противоречащий публичному порядку штата, когда при разрешении спора применяется право штата Калифорния.